В 2015 году в Украине произошел крупнейший в истории страны пожар — сгорела нефтебаза БРСМ, в которой находилось 20 тыс. тонн нефтепродуктов. Как показало расследование государственной комиссии, причиной возгорания и таких масштабов аварии стали многочисленные нарушения при проектировании, строительстве и эксплуатации объекта. Сделали ли государство и владелец нефтебазы выводы? Спойлер — нет.
Мы и наш дрон побывали на объектах группы компаний БРСМ — на мини-НПЗ в городе Гадяче Полтавской области, где производятся нефтепродукты для дальнейшей реализации в этой сети заправок, и на крупнейшем топливном хабе в селе Переяславском под Киевом. Это стало вторым рейдом после посещения четырех мини-НПЗ, которые на рынке принято связывать с группой «Сан Ойл», где мы ожидаемо обнаружили серьезнейшие нарушения противопожарной и экологической безопасности.
С расчетом на фарт
Начнем с завода. Первое, что бросается спецам в глаза, — на заводе нет факелов. Это неотъемлемый атрибут любого нефтеперерабатывающего производства, обязательный элемент противопожарной защиты. В регулярном режиме на факелах сжигаются побочные производственные газы.
«Но главное назначение факелов — в экстренной ситуации. Чтобы снизить давление в резервуаре и избежать взрыва в случае быстрого нагрева (из-за возгорания соседней емкости, например), предохранительный клапан отправляет избыточный объем топлива и его паров в факельный коллектор. Ни единого элемента данной системы на заводе не обнаружено», — говорит инженер одного из легальных НПЗ.
И вообще, оборудование резервуаров крайне бедное. Например, нет предохранительных клапанов, огневых предохранителей и даже элементарных громоотводов.
Эксперты также обращают внимание на неудовлетворительное состояние обваловки резервуарного парка. В случае аварийного разлива топливо может неконтролируемо растечься. Отметим, что одним из критических моментов Васильковской трагедии стало стекание топлива в пожарный пруд, из-за чего стало невозможно использовать воду для тушения пожара.
Но в Гадяче все еще хуже. Тут просто нет пожарного пруда как такого. Не стали заморачиваться и с подземными или наземным водяными резервуарами (это характерные утепленные емкости, в которых вода не замерзает в мороз).
Также не обнаружены и пожарные гидранты. Даже если они не попали в кадр, их количество явно недостаточно. Выходит, что в случае необходимости пожарным просто некуда будет подключиться. На видео заметны направленные на технологические установки пожарные стволы (две красные водные пушки на постаментах), но откуда будет подаваться вода, неизвестно.
«Возможно, гидранты запитаны на городской водопровод. А если давление низкое или его вовсе нет? » — рассуждает главный инженер крупной нефтебазы, рассматривая видео из Гадяча.
В углу виднеется какая-то яма, но, по мнению опрошенных нами экспертов-нефтепереработчиков, это бывший отстойник для отходов производства. Впрочем, это уже что-то, поскольку на заводах «Сан Ойла» не нашлось даже такого примитивного очистного сооружения.
Похоже, что фортуна, ящики с песком и ведра — все, на что можно рассчитывать в случае экстренной ситуации.
Летим дальше. Пожарная машина не сможет подъехать к группе емкостей: две из четырех больших емкостей (ближние к камере) с одной стороны загорожены земляным валом, а с другой — небольшими горизонтальными резервуарами.
Расстояния на этом чудо-заводе — одна большая боль. Согласно действующим нормам, а именно — ведомственным указаниям по противопожарному проектированию предприятий, зданий и сооружений нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности (ВУПП-88), расстояние от резервуарной группы до железной дороги и производственных установок должно быть не менее 100 м, до вспомогательных зданий — 30 м. Даже с высоты дрона видно, что в Гадяче это нормы грубо нарушены.
«Хаотично разбросанные по нефтебазе здания и сооружения сначала стали причиной массового возгорания, а потом сильно затруднили локализацию пожара», — вспоминает сотрудник ГСЧС, детально изучавший трагедию 2015 года.
Еще одно важное нарушение — экология. На объекте не обнаружены ни рабочие очистные сооружения, ни следы промышленной и ливневой канализации. Это значит, что токсичные отходы производства сбрасываются в муниципальную канализацию, а все проливы нефтепродуктов отравляют почву и грунтовые воды.
С запросом о частоте проверок и их результатах мы обратились в Полтавское управление ГСЧС, управление Госслужбы по вопросам охраны труда и Госэкоинспекцию. В целом интересно, почему столь опасное предприятие до сих пор работает?
Сказка на бумаге
Грустно все и на опорной нефтебазе БРСМ в селе Переяславском Киевской области. Владеет объектом ООО «БРСМ-Нафта», арендатор — ООО «Стандарт Ойл-2000». По большому счету, оценить глубину проблемы можно по опубликованному в июне проекту реконструкции нефтебазы. Запланированные проекты автоматически означают отсутствие таковых на объекте, а именно:
Установки автоматической системы пожаротушения. Согласно документации, это техногенный комплекс, обеспечивающий хранение пенообразователя, приготовление пенной смеси, ее подачу на резервуары в случае возгорания;
реконструкции железнодорожной эстакады. Она должна иметь твердое герметичное покрытие и систему отвода разливов в канализацию;
организации собственно канализации с очистными сооружениями. Must have для любого объекта хранения;
установки стационарных насосных станций. Они необходимы БРСМ в том числе для смешения нефтепродуктов и компонентов, на Васильковской нефтебазе пожар начался с возгорания именно на мобильной помпе;
установки системы рекуперации паров. Система позволяет не выбрасывать токсичные и взрывоопасные пары в атмосферу, а собирать их временно в резиновый резервуар-подушку и потом возвращать обратно в емкости с топливом.
Что увидели мы? Владелец хранилища реализовал лишь нужные для своего бизнеса опции. В частности, заметно вырос парк резервуаров, ж/д эстакада — тоже. А что по безопасности? Ничего.
Заявленная система пожаротушения осталась на бумаге. Не видно на резервуарах ни генераторов пены, ни сухотрубов с выводами за обваловку, ни… Два пруда есть, однако насосное оборудование на них не обнаружено.
Сливная эстакада так и осталась с грунтовым покрытием, а ливневая канализация не появилась.
«Почва под железнодорожной эстакадой и некоторыми резервуарами пропитана какой-то фиолетово-бурой субстанцией, вероятно, марганцево- и железосодержащими компонентами, используемыми при производстве нефтепродуктов. Все это идет просто в грунт, а затем в грунтовые воды», — говорят очевидцы, побывавшие на терминале осенью 2020 года. Разливы нефтепродуктов в местах слива цистерн видны даже с большой высоты.
Не появилась в Переяславском ни система рекуперации паров, ни стационарная перекачивающая станция.
«Так и качают топливо между резервуарами мобильными насосами», — отмечают специалисты, имевшие возможность ознакомиться с ситуацией воочию.
На каком основании работает сегодня объект с таким букетом несоответствий, большой вопрос. Ответ могла бы дать инспекция ГСЧС, однако сотрудники службы в марте 2020 года пришли с направлением на проверку с ошибочным адресом (фактический адрес нефтебазы — ул. Шевченко, 1А, а ГСЧС-ники указали в документах 1В). Разумеется, проверяющие удалились не солоно хлебавши. То ли мотивации не хватило инспекторам, то ли еще чего-то, но за полтора года на базу служба так и не наведалась.
Экологи тоже сюда не приходили. То ли потому, что знают о мизерном штрафе за недопуск, то ли еще почему-то…
Самыми настойчивыми оказались инспекторы Госслужбы по вопросам труда. Результаты проверки потрясают. Например, отсутствуют:
разрешения на выполнение работ повышенной опасности;
разрешение на эксплуатацию оборудования для транспортировки, хранения, производства, использования и т. д. взрывопожароопасных веществ;
идентификация объекта повышенной опасности по количеству хранимых опасных веществ;
декларация безопасности по объекту повышенной опасности в местных органах власти;
план ликвидации аварийных ситуаций.
Также грубо нарушены:
правила эксплуатации электроустановок;
порядок проведения обслуживания и ремонтных работ электроустановок;
целый ряд норм по КЗоТ (люди не проинформированы об опасных и вредных факторах труда, не проводится медосмотр, не проведена аттестация рабочих мест и многое другое).
При анализе 29 пунктов претензий Гоструда создается впечатление, что речь идет не о нефтебазе на 20 тыс. кубометров, а о киоске с шаурмой.
Накладываем сюда кричащие замечания в техногенных вопросах и получаем четкую картинку отношения БРСМ к вопросам безопасности.
* * *
Как видим, трагедия 2015 года ничему не научила ни владельцев БРСМ, ни государственные органы. И сегодня только в виде мини-НПЗ в Украине при молчаливом согласии контролирующих служб вовсю «пыхтят» 30 потенциальных «Васильковых». А сколько таких нефтебаз с полностью дырявой системой безопасности и всевозможными нарушениями написанных кровью регламентов, не известно никому.